АРМЕНИЯ И ГРУЗИЯ: ВЗАИМНЫЙ ТРАНЗИТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ В КОНТЕКСТЕ ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА ДВУХ СТРАН

Сергей Минасян

Доктор политических наук
заместитель директора Института Кавказа

Политическое и экономическое сотрудничество между Арменией и Грузией во многом основано на торговом и энергетическом транзите грузинскую территорию. В свою очередь для Грузии в этом контексте армянское направление имеет более скромное значение. Однако по мере увеличения перспектив выхода Ирана из режима международных санкций после достижения договоренности относительно ее ядерной программы, а также сохраняющихся напряженных российско-грузинских отношениях, Армения может также рассматриваться с точки зрения дальнейших перспектив транзитных и региональных интересов Грузии. Данная статья призвана осветить некоторые аспекты роли взаимного транзитного потенциала Армении и Грузии в контексте долговременного политического и торгово-экономического сотрудничества двух стран.

Общие параметры торгово-экономического и транзитного сотрудничества двух стран

Двусторонняя торговля между двумя соседними странами сравнительно мала, хотя и постепенно возрастает. К примеру, уже в 2012 г. Грузия была девятым крупнейшим торговым партнером Армении по объемам экспорта (до 78 млн. долларов), а Армения – вторым крупнейшим получателем грузинского экспорта (261 млн. долларов, хотя большую часть этой суммы составляет реэкспорт поддержанных автомобилей)[1].

За последнее десятилетие были осуществлены определенные армянские инвестиции в туристическую и транспортную инфраструктуру Грузии, что во многом связано с географической и ценовой привлекательностью черноморского побережья этой страны для армянского бизнеса (в первую очередь — туристического). Осуществляются также и определенные инвестиции из Грузии в Армению, к примеру, в 2016 г. одной из таких стал приход в Армению грузинской авиакомпании «Airzena», которая не выдержав сложной конкуренции со стороны турецких кампаний, попытались принять участие в создании аналогичной национальной авиакомпании в Армении[2].

Впрочем, за исключением отдельных случаев, в целом объемы взаимных инвестиций достаточно незначительны. В 2013 г., согласно данным грузинской стороны, сальдо прямых инвестиций в Грузию из Армении было положительным, составив порядка 4 млн. долларов[3]. В 2012 г. оно также было положительным и составило около 6 млн. долл. В то же время до 2011 г. включительно, по данным официальной грузинской статистики, наблюдалось отрицательное сальдо инвестиций из Армении: в 2011 г. — 12 млн., в 2010 г. – 16,5 млн., в 2009 г. – 5,4 млн., в 2008 г. — 15 млн., а в 2007 г. — 5 млн. долларов[4].

Наряду с этим, надо отметить, что в целом, экономики двух стран похожи по своей структуре, именно во многом вследствие этого также плохо интегрированы. Они ориентированы на различные рынки и основываются на различных поставщиков энергоресурсов и сырья.

Если Армения на данный момент в торгово-экономической и транзитной сферах в практическом плане пока еще может весьма мало чего предложить Грузии, то сама в указанных сферах во многом является зависимой от своего соседа. Особенно это важно для Армении в условиях ее сложных отношений с Азербайджаном и Турцией, и длящихся десятилетиями блокаде транспортно-коммуникационных путей Армении со стороны этих государств. Через территорию Грузии проходит транзит в среднем порядка 60-70% всего товарооборота Армении, основной поток импортируемого в страну газа и действует единственная на данный момент функционирующая железнодорожная ветка[5]. Исходя из этого, понятно, почему для Армении важно сохранение и обеспечение политической, коммуникационной, энергетической и транспортной стабильности Грузии.

К началу 2015 г. доля грузового транзита между РФ и Арменией (включая транзит российского газа) в общем объеме транзитных перевозок через Грузию почти достигла 30 % против примерно 20 % в начале 2000-х гг. В географической структуре транзитных сухопутных перевозок между РФ и Арменией на долю прямого маршрута (Верхний Ларс-Казбеги – Тбилиси – граница с Арменией) приходится свыше 60 %. Доля маршрута с участием трансчерноморского парома от порта «Кавказ» до Поти и далее по железным дорогам Грузии составляет  около 40%. Но этот маршрут более дорогостоящий в сравнении с первым (что связано с перевалками грузов в портах). В то же самое время, именно маршрут через порт «Кавказ», расположенный на стыке Азовского и Черноморского побережья в Краснодарском крае, обеспечивает более короткий «выход» из основных промышленных центров России и Белоруссии в Армению, через порт Поти (как и в обратном направлении). Пока же доля порта Поти в железнодорожно-морских перевозках между РФ и Арменией превышает 80%, а порта Батуми – не более 15 %[6].

Как уже было отмечено, Армения получает основные объемы газ и нефтепродукты через Грузию. При этом Грузия получает 12% поставляемого в Армению российского газа бесплатно, в качестве оплаты за транзит и даже в последнее время появилась информация о том, что грузинская сторона хочет увеличить свою долю до 20%.[7] В целом, общий объем импортируемых в Армению минеральных продуктов в 2012 году составил 902.5 млн. долл., в 2013 году – 858 млн. долл., в 2014 году – 842.7 млн. долл. Из них, в 2012 г. доля Грузии как транзитера составила (имеются в виду нефтепродукты и газ, импортированные из стран СНГ, в основном РФ) 60%, в 2013 году – 61.2%, в 2014 году – 75.5%.[8]

Помимо экспорта и импорта, через Грузию в последние десятилетия шел значительный реэкспорт иностранных товаров в Армению. В первую очередь, это касалось автомобилей и электроники из третьих стран. В последнее время однако этот процесс несколько сократился, что в существенной степени было вызвано вступлением Армении в Евразийский Союз и подписанием Грузией Договора об Ассоциации с ЕС и ею вступлением в DCFTA. В 2015 г. реэкспорт из Грузии составил 4.4% всего импорта Армении (помимо импорта из самой Грузии, который составил еще 1.9%). В 2014 году реэкспорт составил 347 млн. долл., или 7.85% всего армянского импорта (+ 1.6% импорт из самой Грузии). В 2013 году грузинский реэкспорт составил 414 млн. долл. или 9.2% всего импорта, а в 2012 году 276 млн. долл или 6.5% импорта.

В 2015 г. Армения получила 13% от своего внешнего товарооборота по трубопроводному транспорту и ЛЭП (на две трети — через Грузию), 21% по железнодорожному транспорту (исключительно через Грузию), 11.3% — по воздуху и 54.7% — по автотранспорту (50-70% через Грузию). Таким образом, общая транзитная доля Грузии для Армении составляет 55-75%. В 2014 г. эта доля составляла примерно 67%, т.е. две трети от общего объема[9].

Что касается пассажиропотока, то в общей сложности в 2015 г. примерно 60% межгосударственного пассажиропотока Армении прошло через Грузию или направлялось в Грузию (примерно половина из них направлялись в Грузию и не продолжали путь дальше). Если исключить тех, кто направлялся в Грузию, то около 40% общего транзитного пассажиропотока Армении прошло через территорию Грузии. Он в основном направлялся в Россию, Украину, Турцию и Грецию. (См. таблицу 1). В 2014 году 58% внешнего пассажиропотока из Армении направлялось на территорию Грузии, динамика доли грузинского маршрута в составляла: в 2013 г. – 60.6%, в 2012 – 54.7%, в 2011 г. – 50.2%, в 2010 г. – 48.3%, а в 2009 г. (до открытия Верхнего Ларса) – 41.4%. За первый квартал 2016 г. доля Грузии в общем внешнем пассажиропотоке Армении составила  56%. (См. таблицу 2).

Региональный фон и политические ограничения

Столь важная транспортная и коммуникационная роль Грузии для Армении, безусловно, сказывается и на политических взаимоотношениях двух стран, создавая некоторые политические ограничения или испытывая влияние внешних геополитических факторов. Поэтому вполне естественно, что с учетом своей особой роли в транзите для Армении (как, впрочем, и для Азербайджана и других соседних стран) в Грузии всегда достаточно чувствительно реагируют на возможные изменения или динамику в региональной политическом ландшафте, которые могли бы поколебать транзитно-коммуникационную значимость Грузии. К примеру, в период активной фазы процесса армяно-турецкого сближения между Арменией и Турцией в 2008-2010 гг. («футбольная дипломатия»), в определенных общественно-политических кругах Грузии высказывались некоторые нотки опасения. Как опасались многие в Тбилиси, возможное открытие армяно-турецкой границы и коммуникационных путей через Турцию для Армении могла бы негативно сказаться на особом транзитно-региональном положении Грузии[10] и Тбилиси потеряет «свою привилегированную позицию» в региональных транзитных и экономических проектах.

В свою очередь, в Армении с опаской рассматривают проект строительства железной дороги Карс-Ахалкалаки, реализуемый на средства Азербайджанского государственного нефтяного фонда и подразумевающего строительство железнодорожного коридора, который в обход Армении через территорию Грузии объединит Турцию и Азербайджан. Да и в целом, активизация трехсторонних грузино-турецко-азербайджанских политических и транзитно-экономических проектов всегда достаточно негативно воспринимается в Армении.

При этом в Ереване растет озабоченность в том, что данный формат, равно как и усиление экономических позиций Турции и Азербайджана в Грузии дает двум странам возможности политического лоббинга против Армении, в том числе в вопросе усложнения армянского транзита через территорию Грузии. Это демонстрируется, в примеру, возникающей время от времени информацией о намерении азербайджанской стороны купить грузинский участок трубопровода, по которому российский газ транспортируется в Армению, или же неопределенной позицией Тбилиси в вопросе приоритетности автомобильной дороги, через которую Армения собирается соединить свою новую строящуюся трассу «Север-Юг» от границ с Ираном до границ с Грузией. Армянская сторона заинтересована в ее дальнейшем продолжении через Грузию по более короткому и удобному маршруту по региону Самцхе-Джавахети и далее в Аджарию и порт Батуми. Однако недавно, согласно некоторой информации, грузинская сторона отошла от своей прежней позиции и предлагает использовать более длинный и сложный маршрут через КПП Садахло и по азербайджанонаселенным регионам восточной Грузии, что в Ереване может быть воспринято как результат азербайджанского лоббинга.

Другой проблемой,  также связанной с политическими ограничениями, является, к примеру, вопрос обеспечения полноценного функционирования автомобильного сообщения из Армении в Россию через КПП Верхний Ларс. Как известно, по природно-климатическим обстоятельствам перманентно возникают проблемы по его функционированию, в результате чего неделями или месяцами дорога бывает закрыта для транзита армянских грузов и пассажирообората в Россию и обратно. Теоретически эту проблему можно было бы решить, направив этот поток через югоосетинский Рокский туннель. Однако вполне очевидно, что с учетом конфликтного потенциала и сложности взаимоотношений Тбилиси с Москвой и Цхинвали, данная проблема для Армении (равно как и аналогичный вопрос реабилитации железной дороги через Абхазию) в достаточно долгой политической перспективе не будет решена[11].

Определенной компенсацией может рассматриваться строительство альтернативного маршруту через Верхний Ларс нового автомобильного сообщения с Россией через Мамисонский перевал на Военно-Осетинской дороге. В августе 2016 г. правительство Грузии утвердило проект по реабилитации поврежденных участков этой дороги. Однако не вполне ясно, сможет ли данный маршрут стать полноценной заменой Верхнего Ларса, т.к. дорога через Мамисонский перевал проходит через сложные климатические и географические участки Главного Кавказского хребта на высоте почти 3 тыс. м. Кроме того, вопрос достаточно активно муссируется определенными политическими кругами с учетом опасений в грузинском обществе того, что в случае открытия этого маршрута России будет легче осуществлять переброску войск и военной техники на территорию Грузии через данный участок границы[12].

Вплоть до сентября 2013 г. Грузия и Армения имели во многом схожие подходы к перспективам европейской интеграции, в том числе относительно перспектив подписания Ассоциированного соглашения с ЕС и вхождения в единую таможенную и экономическую зону с Европейским Союзом посредством заключения Договора о глубокой и всеобъемлющей зоне торговли (DCFTA). Это могло сказаться и на перспективах взаимных транзитных проектов Армении и Грузии. Например, ЕС начал программу финансовой помощи по строительству новых КПП между Арменией и Грузией, что должно было по принципу «одного окна» существенно облегчить прохождение транзита и товарооборота между двумя будущими членами единого экономического пространства с ЕС.

Однако, как известно в сентябре 2013 г. Армения приняла решение войти в Таможенный Союз России, Беларуси и Казахстана, а затем уже – стала с января 2015 г. членом преемника ТС – Евразийского экономического сообщества. Грузия же в конце ноября 2013 г. парафировала на саммите программы ЕС «Восточного партнерства» в Вильнюсе Ассоциированное соглашение и DCFTA с ЕС, а в 2014 г. — уже подписала его и начала процесс имплементации. После отказа Армении от присоединения к DCFTA ЕС  отказался продолжать с Арменией программу по модернизации ее погранично-таможенных пунктов и Ереван был вынужден уже на более скромном уровне продолжить реализацию этих проектов.

Сохраняющиеся после начала в 2014 г. украинского кризиса противостояние между Москвой и Брюсселем привело к коррекции подходов европейских структур к странам, находящимся вне рамок единого европейского экономического пространства и входящим в единое политическое и экономическое пространство вместе с Россией. Указанная динамика также объективно приводит к определенным сложностям в отношении к Армении со стороны Грузии, впрочем, осознающей необходимость их решения. По образному заявлением бывшего заместителя министра иностранных дел Грузии Давита Залкалиани «сохранение хороших отношений с Арменией сложно, но сотрудничество по некоторым общим проектам необходимо»[13].

Исходя из указанных политических обстоятельств и ограничений, для реализации долговременных интересов политического и социально-экономического сотрудничества  Армении и Грузии, возникает необходимость в серьезной и многосторонней разработки дальнейших перспектив торгово-экономических и транзитно-коммуникационных отношений Еревана и Тбилиси. Даже сам факт членства двух стран в различных экономических объединениях, как отмечают эксперты, может создавать не только новые ограничения, в том числе транзитного плана, но и новые возможности. К примеру это может быть провялено в виде практик взаимных инвестиций для использования привилегий от членства Армении в ЕАЭС, а Грузии – в DCFTA с ЕС, создания совместных предприятий и проектов с целью соответствия условиям льготной торговли в указанных экономических зонах интеграции[14].

Актуализация иранского направления и новые возможности для транзитного сотрудничества

Впрочем, политические факторы могут как создавать ограничения для транзитно-экономического взаимодействия Армении и Грузии, так и в определенных случаях — также создавать для них новые возможности и условия. Например, таковым может стать намечающаяся нормализация отношений Ирана с Западом после достижения соглашения по ядерной программе Тегерана и снятия западных санкций. Очевидно, что она положительно скажется на формате трехстороннего сотрудничества Иран-Армения-Грузия, понизив опасения Тбилиси и Еревана по их дальнейшему углублению из-за негативной позиции Вашингтона или европейских столиц. Успех переговоров по ядерной программе и последующее снятие большинства западных санкций против Ирана будет иметь положительное значение для региона Южного Кавказа не только в контексте увеличения товарооборота, экономической активности и иранских инвестиций. Некоторые эксперты высказывают надежду на то, что для Ирана (как и для Армении и Грузии) это может создать гипотетическую возможность для реализации новых масштабных геополитических, коммуникационных и энергетических проектов.

Кроме уже упомянутого проекта по строительству в Армении новой магистральной автомобильной трассы «Север-Юг», которая при ее подключении к автомобильным системам Ирана и Армении может создать самый короткий и удобный наземный путь, объединяющий черноморский порт Батуми и находящимся на берегу Персидского залива Бандер-Аббасом, стороны также всерьез рассматривают возможности по поставкам иранского газа через Армению в Грузию, а далее, через дно Черного моря  — в ЕС. Есть также идеи о подключении к иранскому газовому проекту также и России, с проектом по своповым поставкам российского газа в Грузию по т.н. «армянскому газопроводу» и возмещения аналогичных объемов Армении со стороны Ирана. Российское участие продолжает оставаться также и в возможных проектах по строительству железнодорожной ветки Иран-Армения, которая, впрочем, исходя из-за своей финасовой дороговизне пока так и остается лишь заманчивой идеей.

Даже при самом оптимистическом варианте, исходя из соображений экономической целесообразности, вряд ли возможна скорая реализация столь масштабных региональных коммуникационных или энергетических транзитных проектов, в которых могут быть вовлечены Иран, Армения и Грузия. В частность, вряд ли в краткосрочной или даже среднесрочной перспективе возможна реализация идеи строительства газопровода Иран-Армения-Грузия с дальнейшим расширением по дну Черного моря (не вполне ясно, в Украину или в Румынию) для экспорта в ЕС, о которой время от времени вспоминают журналисты и политические комментаторы в регионе.

По мнению ряда экспертов, такого рода проект сталкивается с проблемами политической и тем более экономической целесообразности. С политической точки зрения прокладка чрезвычайно дорогостоящего газопровода через территорию Грузии (с наличием конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, с дислоцированными там российским базами) и далее, через или вдоль берегового шельфа Крыма (в его нынешнем политико-правовом статусе, и с учетом очевидного российского противодействия), делает этот проект не менее (если не более) уязвимым и чувствительным, чем иные регионыльные газовые проекты[15]. Экономическая целесообразность данного проекта, хотя в настоящее время еще не существует каких-либо вызывающих доверие открытых расчетов, также вызывает вопросы. Особенно с учетом того, что у самого Ирана пока нет достаточного количества свободного газа в месторождениях северо-востоке страны, чтобы в товарных количествах его еще и экспортировать в страны ЕС.

Вместе с тем, реализация более скромных по своим объемам транзитно-энергетических проектов с участием Армении и Грузии, а также Ирана и России,  — уже вполне реалистична в видимой перспективе. В частности, речь идет о четырехстороннем своповом проекте по поставкам российского газа в Грузию, и его возмещении уже Ираном Арменией. Понятны и очевидны как политические, так и экономические причины (равно как и имеющиеся ограничениям), связанные с его реализацией для всех участников этого проекта. В том числе – в связи с негативной позицией третьих стран (например — Ирана), или исходя из внутриполитической специфики, как к примеру в Грузии, общественность которой предсказуемо нервно воспринимает все, что связано с российским газом и возможности его продажи Грузии. Это приводит к несинхронности публичных заявлений сторон проекта о возможности его реализации, тем не менее, вполне вероятно что подвижки уже есть.

В конце июля 2016 г. министр нефти Ирана Бижана Зангане после встречи с министром энергетики и природных ресурсов Армении Левоном Йоляном в Тегеране, Иран планирует провести пробный экспорт газа в Грузию через Армению уже в течение ближайших нескольких месяцев. «Транзит газа в Грузию через Армению будет осуществляться через новую организацию, которая будет создана Ираном и РА. Эта же организация будет нести ответственность за вопросы, связанные с экспортом Ирана газа в Армению, а также транзит газа на другие региональные рынки через Армению»[16].

____________________________________

Заключение

Таким образом, можно утверждать, что взаимный транзитный потенциал является очень важным фактором не только в торгово-экономических и политических взаимоотношениях двух стран, но и играет важную роль с точки зрения геополитических процессов в регионе и вокруг него. В целом, важная транзитная роль Грузии для Армении в этом контексте будет в целом сохраняться, возможно также усиление, однако уже скорее в случае повышения уровня взаимной торгово-экономической интеграции двух стран.

В свою очередь, активизация экономического вовлечения Ирана и реализация ряда транспортно-инфраструктурных проектов на территории Армении может способствовать также и перспективе усиления «армянского» направления с точки зрения транзитных интересов Грузии. В любом случае, транзитный фактор, со всеми его вызовами и возможностями, будет продолжать оставаться одним из приоритетных для Еревана и Тбилиси как в двусторонних отношениях, так и в региональном контексте.

[1] Армения экспортирует в Грузию строительные материалы, стеклянную тару, продукты из резины и пластмассы, сельскохозяйственные продукты (особенно виноград), медикаменты. Импорт из Грузии включает продовольственные товары,  азотные удобрения, лес и древесину. В течение последних нескольких лет реэкспорт поддержанных автомобилей (из Соединенных Штатов и Европы) стал важной статьей грузинского экспорта. См. подробнее: http://comtrade.un.org.

[2]“ Авиакомпания Armenia будет летать в 17 направлениях“; 8 Марта 2016; Cм.:http://newsarmenia.am/news/armenia/aviakompaniya-armenia-budet-letat-v-17-napravleniyakh-/

[3] Национальный офис статистики Грузии предоставляет данные лишь по нетто-инвестициям в страну. То есть, если граждане Грузии инвестировали в экономику Армении больше, чем граждане Армении в экономику Грузии, то значение будет отрицательным, а если граждане Армении инвестировали в Грузию больше, то значение будет положительным.

[4] ПИИ В Грузию 2013-2016* гг. Национальная служба статистики Грузии См.:http://geostat.ge/cms/site_images/_files/english/bop/FDI_Eng-countries.xls

[5] Руководство Грузии понимает важность вопросов транзита газа для Армении – президент, http://arka.am/ru/news/economy/23658/, 27.01.2011.

[6]„ РОССИЯ – ГРУЗИЯ – АРМЕНИЯ – ИРАН: ТРЕБУЮТСЯ НОВЫЕ КОРИДОРЫ“; Научное общество Кавказовед; 30.03.2015

См.:http://www.kavkazoved.info/news/2015/03/30/rossia-gruzia-armenia-iran-trebujutsja-novye-koridory.html

[7] «Грузия захотела получать больше российского газа за транзит в Армению“; Деловая газета «Взгляд» 20 января 2016, См.: http://vz.ru/news/2016/1/20/789517.html

[8] Внешняя экономическая деятельность; Национальная статистическая служба Армении; См.:http://www.armstat.am/file/doc/99493858.pdf

[9]http://www.customs.am/Shared/Documents/_CI/Customs_Statistics/General_Indicators/RA_Foreign_Trade_By_Types_Of_Transport/2015/vt_artar_transp_maqsarj_2014_2015.xls

[10] Ghia Nodia, “Pending Normalization of Turkish-Armenian Relations: Implications for Georgia”, CIPDD Policy Brief #2, January 2010.

[11] Альтернатива верхнему Ларсу — взгляд из Тбилиси и Цхинвала”; 24.07.2016; См.: http://ru.armeniasputnik.am/caucasus/20160724/4493826.html

[12]„ Правительство Грузии решило восстановить мост на Мамисонском перевале“ 11.08.2016; См.:http://www.apsny.ge/2016/pol/1470940387.php

[13] Zalkaliani, Davit, “Georgian Foreign Policy in a New Era”, Chatham House Russia and Eurasia Programme Meeting Summary, 18 March, 2014.

[14] См. подробнее: Экономическое измерение сотрудничество Армении и Грузии: перед новыми вызовами и возможностями. Ереван-Тбилиси: Институт Кавказа и Республиканский Институт Грузии, 2015.

^[15] Саруханян, Севак, Транзитный газопровод Иран-Армения (подмена дискурса), http://www.noravank.am/rus/articles/detail.php?ELEMENT_ID=12612, 17.03.2014.

[16]“Армения и Иран активизируют экономическое сотрудничество“ Пресс-клуб «Содружество»; 27 августа 2016 от;  См.: http://press-unity.com/analitika-stati-novosti/8533.html

Приложения

Таблица 1.

Объем пересечений границ по контрольно-пропускным пунктам

(Записи по документам предоставленными во время пересечений границ, без идентифицирования*)

Источники для графика про пассажирооборот:

Публикации Национальной статистической службы Армении «Социально-экономическое положение Армении» в 2010-2016 гг.

Cм: http://www.armstat.am/file/article/sv_12_15r_520.pdf

Таблица 2. Доля международного пассажирооборота Армении, направляющегося через грузинскую территорию

График 3. Доля транзита через Грузию в общем объеме товарооборота Армении (оценочные данные)