Cовременная Грузия сталкивается с большим комплексом социальных и экономических проблем. Их корень в том, что за время прошедшие с провозглашения государственной независимости стране не удалось создать независимую динамичную экономику. Радикальные реформы 2004-2012 гг., поддержанные крупными иностранными кредитами, позволяли надеяться, что это задача будет решена ценой тех или иных политических и социальных издержек, однако это не произошло.
Был восстановлен и возвращен к штатному функционированию ряд промышленных объектов, несколько улучшена наполняемость бюджета, однако качественные экономические улучшения не были достигнуты. Внешнеторговый баланс страны страдает от хронического дефицита, темпы экономического роста 2000-х достаточно скромны по меркам региона, уровень жизни населения Грузии все еще очень низок, а безработица – высока.
Причина этих неудач – в ошибках руководителей эпохи М.Саакашвили, которые из-за непрофессионализма и некритического отношения к неолиберальным идеям не смогли использовать ситуативные выгоды на благо Грузии.
После 2003 года страна получила многомиллиардные кредиты и гранты от западных правительств и международных финансовых организаций, однако значительная их часть оказалась «проеденной», потраченной не на развитие собственного реального производства, а на удовлетворение потребительского спроса за счет импорта. Отношение последнего к ВВП выросло почти до 50% к началу 2010-х гг. при растущем дефиците внешней торговли. Кроме очевидных долговых рисков этот поток иностранных товаров наносил ощутимый вред ряду секторов грузинской экономики, включая сельское хозяйство и пищевую промышленность.
Этот эффект хорошо известен экономистам как «голландская болезнь», он возникает из-за перенасыщения национальной экономики иностранной валютой. Обычно это происходит из-за массового экспорта природных ресурсов, однако в случае Грузии источником валюты и проблем стала не нефть, а политически мотивированные кредиты и гранты.
Природа «болезни» — проста. Деньги, как и любой товар, при росте количества дешевеет, а дешевеющий доллар и соответственно укрепляющийся лари стимулировали покупку не отечественных, а иностранных товаров. Обычно, чтобы избежать подобных проблем страны-экспортеры природных ресурсов предпринимают контрмеры: ограничивают импорт и перераспределяют финансовые потоки в пользу перерабатывающих отраслей. Однако руководство Грузии при М.Саакашвили пошло по совершенно иному пути: были «обнулены» импортные тарифы на большинство товаров, а рынок был открыт настежь для иностранных поставщиков. Возможно, в рамках упрощенных неолиберальных представлений эти меры и были логичны, но в реальной экономической жизни быстро завели страну в тупик, из которого сейчас предстоит выбираться.
Следует подчеркнуть, что эти меры не имели никакого отношения к обязательствам страны в рамках ВТО. Наоборот, не пропорциональный рост импорта позволял Грузии квалифицировать ситуацию как торговую агрессию, при которой правила организации допускают установление пошлин, более высоких чем обычные.
Чтобы найти пути выхода из сложившейся ситуации, попытаемся детально рассмотреть процесс интеграции иностранных кредитов и грантов в грузинской экономике. В принципе, и для средств, передававшихся в госбюджет, и для денег выплачивавшихся НПО и частным подрядчикам есть лишь два пути. Первый предусматривает обмен денег на национальную валюту через банковскую систему, в конечном счете, деньги приходят в Национальный Банк и пополняют его золотовалютный резерв (ЗВР), а он в свою очередь производит эмиссию лари, стимулирующую экономическую активность. Второй путь – непосредственное инвестирование валюты, самостоятельно или через банковскую систему. В этом случае деньги в конце попадают к иностранным производителям и оплачивают импорт их товаров и услуг.
В этом процессе возникает ряд перекосов:
1. Ошибки видны уже при анализе деятельность НБ. В результате получения иностранной валюты, преимущественно по государственным каналам, он может наращивать ЗВР и вести денежную эмиссию. Эту деятельность можно только приветствовать: по общему мнению экономистов, Грузия давно страдала от нехватки денежной массы, и ее наращивание НБ должно было вдохнуть жизнь в национальную экономику, стимулируя кредитование.
Однако эмиссионная активность сильно отставала от темпов роста ЗВР. К концу 2000-х его стоимость стала систематически превышать 100% денежной массы. Разумеется, для слабых экономик, к числу которых, увы, пока относится Грузия, крупные запасы центрального банка объективно нужны для ограничения инфляции путем скупки и изъятия собственных денежных знаков с рынка при необходимости. Однако столь большой ЗВР просто лишен смысла: начиная с определенного этапа выкуп денежной массы – перестает действовать, запускается гиперинфляция, и власти теряют контроль над ситуацией. В какой-то мере с этой ситуацией Россия уже столкнулась после дефолта 1998 года, и этот негативный опыт следует учитывать другим постсоветским странам.
Конечно, НБ мог и должен был интенсивнее наращивать денежную массу, что с одной стороны позволило бы наращивать кредитование частного бизнеса, с другой – поддерживать уровень инфляции лари достаточный для сокращения рисков «голландской болезни».
2. Теперь обратимся к проблемам использования валюты частными банками. Средства, попадающие в банковскую систему, используются для кредитования бизнеса, но лари применяются им на внутреннем рынке для оплаты товаров и услуг национального бизнеса, а валюта – стимулирует импорт.
Уже многократно упомянутый избыток валюты приводит к тому, что валютные кредиты становятся дешевле «ларизованных» займов. Также здесь сказывается слабое развитие национальной банковской сети, в результате чего грузинский бизнес кредитуют иностранные банки, для которых, естественно, валютные ресурсы доступнее и предпочтительней. Кроме того, неразвитый банковский бизнес означает слабую конкуренцию и монопольно высокие ставки по кредитам, и очень большой спред – разницу ставок по вкладам и кредитам.
В результате перечисленных выше причин в банковской системе возникает перекос. В 2004-2012 разность ставок по кредитам в лари и иностранной валюте опасно выросла, причем кредиты в лари «дороже» примерно на 60%. Исследования показывают, что только 2 из 5 компаний используют банковские кредиты для привлечения заемных средств, так как они труднодоступны и их отработка требует крайне высоких доходов. Такая же ситуация складывается и на рынке потребительского кредитования.
В результате бизнесу часто проще взять валютный кредит, купить импортные товары и продать их на рынке, чем развивать собственное производство.
3. Наконец, проблемой является потеря государством рычагов воздействия на ситуацию в кредитно-монетарной сфере, вызванную приверженностью команды Саакашвили неолиберальным доктринам. Стремясь освободить рынок от государственного регулирования, они не только раскрепостили конкурентную среду, но и исключили возможность регулировать процесс и направлять финансовые потоки на развитие реального сектора экономики.
Косвенные механизмы влияния на рынок через управления кредитной ставкой НБ показали свою неэффективность, вызванную неразвитостью межбанковского кредитного рынка и уже упомянутым выше недостаточным ростом денежной массы. Исследования показывают, что ставки кредитов для бизнеса и потребителей в среднем очень слабо связаны с кредитной политикой НБ. В Грузии отсутствует система государственных кредитных институтов, так что механизмов прямого воздействия на банковский рынок у государства пока нет.
Кроме того, крайне неблагоприятная ситуация складывается в сфере обеспечения импорта. Из-за отказа Саакашвили от институтов антимонопольного регулирования на ряде рынков, например, лекарств или горюче-смазочных материалов, установились картельные ценовые сговоры. В результате цены на товары остаются стабильно высокими даже при снижении мировых цен, вызванном кризисом. Это обеспечивает сверхдоходы для бизнесменов, работающих в этой сфере, усугубляя экономический дисбаланс между реальным производством и поставками импортных товаров.
Следует подчеркнуть, что уровень проблем, стоящих перед страной, прекрасно сознают представители новой политической формации, пришедшей к власти в результате выборов 2012 года.
В частности, новый глава правительства Б.Иванишвили уже заявил о намерении восстановить антимонопольный контроль для стабилизации баланса цен на потребительские товары, включая импорт, что может сократить сверхприбыли от оптовой торговли и вызвать отток капитала в реальное производство. Кроме того, правительство намерено создать инвестиционный фонд под личным патронажем Б. Иванишвили с участием частного капитала, которые должен финансировать до 75% стоимости бизнес-проектов. Также планируется создание сугубо государственного фонда инвестирования сельского хозяйства размером 1 млрд. долл. На эти средства предполагается импортировать сельскохозяйственную технику и провести ремонт ирригационных систем в стране.
Пока эти меры носят явно недостаточный характер и по масштабу, и по направленности. Правительство не спешит активно вмешиваться в жизнь банковского рынка и корректировать политику НБ. Впрочем, нельзя исключать, что такая осторожность нового правительства в вопросах экономической политики связан с субъективными политическими причинами, борьбой между президентом и парламентом, что в течение ближайшего времен будет ограничивать возможности реформ.
По мнению автора, для улучшения ситуации в Грузии требуется ряд кардинальных мер:
— реформа НБГ, включающее расширение его возможностей по контролю над банковским рынком;
— увеличение денежной массы относительно ЗВР;
— увеличение доли финансовых обязательств национальных банках в резервах НБГ, каковая сейчас практически отсутствует;
— формирование новых инвестиционных институтов, возможно, путем создания новых банков под государственным контролем;
— развитие межбанковского кредитного рынка и стимулирование создание новых коммерческих банков;
— разработка национальной инвестиционной программы, включающей выбор приоритетных отраслей, в т.ч. экспортно-ориентированных.
Разумеется, это список мер является примерным и неполным. Например, он не затрагивает вопросы развития специфических экспортных отраслей производства, нормализации отношений с некоторыми иностранными партнерами и продвижения грузинских товаров на рынках СНГ. Все это – тема отдельного более подробного разговора.
Никита Мендкович
