Россия и вопрос взаимоотношений с ней актуальны в политической жизни Грузии. После августовской войны 2008 года и признания Россией Абхазии и Южной Осетии независимыми государствами, осложнившиеся отношения окончательно зашли в тупик. Единственным местом встреч и бесед между государствами стали переговоры в Женеве. Конфликт между двумя государствами не ограничивается лишь военными действиями. До августа 2008 года, а также после завершения военных действий, конфликт сопровождался мощной политической риторикой. Обе стороны – участницы конфликта старались доказать как гражданам собственных стран, так и международной общественности, что лишь она «абсолютно права». Грузия стремилась утвердить имидж «жертвы», а Россия – «освободителя».
Нашей целью не является поиск и выявление виноватых и правых. Постараемся проанализировать формирование имиджа России в 2009-2012 годах министерством иностранных дел Грузии в официальных документах. Какой была риторика и какие методы использовало министерство иностранных дел Грузии для упрочения своей позиции?
Россия как «оккупант»
23 октября 2008 года, через пару месяцев после августовской войны, парламент Грузии принял «Закон об оккупированных территориях». В соответствии с которым, Абхазия и Южная Осетия были объявлены оккупированными Россией, которая вынуждает их находиться в особом правовом режиме. Конечно, статус, присвоенный законом, нашел отражение в официальной риторике и она часто встречается в официальных документах или заявлениях. Так, например, 15 февраля 2010 года, в ответ на интервью Григория Карасина, министерство иностранных дел Грузии распространило информацию, что «заместитель министра иностранных дел России высказывает удивление из-за стремления властей Грузии произвести мирную реинтеграцию страны и защитить государственный суверенитет и территориальную целостность в ее международно признанных границах. Хотя «удивление» России понятно. От страны-оккупанта нельзя ожидать ничего иного».
Во многих местах заявления министерства иностранных дел мы встречаем этот термин. Общий термин «оккупант» находит отражение даже в названии одного из министерств Грузии: Министерство по делам вынужденно перемещенных с оккупированных территорий лиц, расселения и беженцев. Власти Грузии постоянно лоббировали утверждение этого термина и на международном уровне.
Международное содружество
В российско-грузинских взаимоотношениях грузинская сторона особое внимание уделяла тому, что считает третья сторона – международные организации. Обе стороны пытаются доказать третьей стороне собственную «правду». 13 августа 2009 года министерство иностранных дел Грузии распространило собственный комментарий в ответ на интервью Владимира Путина, в котором заявлено, что «Россия продолжает кампанию, целью которой является очернение имиджа Грузии в глазах международного содружества и оправдание собственных агрессивных и крайне неприемлемых действий. В.Путин не удерживается от явной лжи, когда заявляет, что международное сообщество агрессором признает Грузию. Реально же налицо полная поддержка Грузии со стороны международного содружества, порицание действий России и ее все более растущая международная изоляция».
В этом случае для министерства иностранных дел Грузии значительно важнее то, что подумает международное сообщество, нежели соображения Путина.
Подобную же позицию зафиксировало министерство иностранных дел Грузии относительно интервью Сергея Лаврова, которое тот в 2009 году дал русскоязычной службе ВВС. По мнению внешнеполитического ведомства Грузии, «в целом, интервью г-на Лаврова представляет собой пример агитационно-пропагандистского выступления первого дипломата страны-агрессора. Хотя иного ожидать было нельзя – видимо, по соображению г-на Лаврова, для исправления основательно пострадавшего международного имиджа его государства, годен любой метод».
Информационная риторика, в которую активно были подключены представители обоих государств, в конечном счете приняла вид игры в «риторический пинг-понг». На каждый комментарий, который в России делался президентом, премьер-министром, министром иностранных дел или его заместителем, следовал ответ из Грузии. Происходила интересная игра, когда на подачу с одной стороны, следовал обязательный ответ с другой.
Информационные «подачи» и их «прием» продлились столь долго, что игра потеряла смысл, и стало необходимым прервать ее и начать новую партию.
Давид Джишкариани, историк
