Тамара Папавадзе:
Международный Черноморский Университет
Интеграционная политика России с оккупированными территориями включает в себе несколько этапов, начиная со дня признания независимости Абхазии и Южной Осетии до настоящего времени. В рамках данной стати мы проанализируем ключевые договоры, которые были достигнуты с 2008 года и проследим, насколько последовательной и весомой была реакцией официального Тбилиси к политике осуществляемой РФ.
«Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи» между Российской Федерацией и Республикой Абхазия (идентичный договор был подписан и с Южной Осетии) от 17 сентября 2008 года, можно считать первым тревожным знаком и началом процесса аннексии, которая продолжается до сих пор. В частности, в соглашении говорится, что стороны будут тесно сотрудничать в области внешней политики, взаимодействовать в деле укрепления мира, повышения стабильности и безопасности в Закавказском регионе. Более того, договор включает в себе формулировку о коллективной самообороне в случае агрессии.[1]
Согласно договору, стороны будут совместно принимать все доступные им меры «для устранения угрозы миру, нарушения мира, а также для противодействия актам агрессии против них со стороны любого государства, или группы государств, и оказывать друг другу необходимую помощь, включая военную»[2] в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Вдобавок, Россия получила право строительства, использования и совершенствования военной инфраструктуры на территории Абхазии.[3] Следовательно, данный договор носит основополагающий характер для постепенного процесса аннексии, а все последующие соглашения основываются на договоре 2008 года.
За последние годы было достигнуто около 80 соглашений в разных сферах сотрудничество. В частности, договор о совместных усилиях по охране государственной границы от 2009 года, которое предусматривает делегирование Российской Федерации полномочия по охране государственной границы и морских пространств.[4] В том же 2009 году был подписан еще один договор о взаимных безвизовых поездках граждан Российской Федерации и Республики Абхазия. Были разные договоры в сфере торговли, коммуникаций, транспорта, миграций, охране окружающей среды и так далее, но наиболее важным договором, имеющим не только краткосрочные, но и долгосрочный последствия, является договор о военном сотрудничестве, точнее, об объединенной российской военной базе на территории Абхазии и договор о военно-техническом сотрудничестве, которые были подписаны по итогам российско-абхазских переговоров на высшем уровне в 2010 году. Данный договор обеспечивает российское военное присутствие в регионе на 49 лет с возможность продления на 15 лет.[5] [6]
Постепенный процесс аннексии подошел к определенной черте 24 ноября 2014 года, когда РФ и Абхазия подписали договор «о союзничестве и стратегическом партнерстве». Поскольку одни считают это завершением процесса, а другие еще одним шагом в сторону аннексии, статья постарается описать вышесказанное соглашение и поделится с читателем/ ознакомит читателя с соответственными выводами.
В договоре отражены приоритеты относительно проведение скоординированной внешней политики; создание общего пространства обороны и безопасности; формирование общего социального и экономического пространства; более того, содействие социально-экономическому развитию Абхазии и способствование участия Абхазии в интеграционных процессах на постсоветском пространстве.[7]
В частности, согласно окончательному проекту договора, трактовка «координации»подразумевает предусмотрение общих интересов «в различных сферах сотрудничества» и «информирование» друг друга о шагах в этом направлении. Россия так же заявляет о мерах по «расширению» международного признания Абхазии, что придала бы больше легитимности признанию Абхазии со стороны России (В этой связи, напомним, что к настоящему времени независимость Абхазии наряду с Россией признана тремя государствами: Никарагуа, Венесуэла и Науру. Вануату и Тувалу вызвали свое признание обратно).
По договору, Москва также будет способствовать вступлению Абхазии в международные организации, в том числе и в такие организации, которые были созданы по инициативе России.[8] С большой вероятностью, Россия подразумевает региональные организации на постсоветском пространстве (СНГ и ОДКБ) и конечно же, главный интеграционный проект Владимира Путина — Евразийский Союз.
Что касается политики безопасности и военного сотрудничества, договор предусматривает «создание общего пространства обороны и безопасности» и последовательно формирование «объединенной группировки войск» с целью «отражения агрессии»; Документ также говорит о «совместных мерах» по защите границ Абхазии и о праве на коллективную обороны, согласно которой, нападение на одного будет считаться нападением и на второго. В случае такого нападения стороны берут на себя обязательства оказывать друг другу «необходимую помощь», в том числе и с военной точки зрения. Несмотря на данную формулировку, учитывая асимметричность сил, очевидно, что именно Москва становится гарантам оказания «необходимой помощи», а не на оборот.
Существенно, что окончательный вариант договора отличается от первоначального, поскольку РФ пришлось пойти на уступки и учесть встречные предложения Сухуми. В частности, итоговый документ уточняет, что объединенная группировка должна быть сформирована из абхазских и российских соединений, а это означает, что весь состав абхазских сил не будет входить в объединенную группировку войск. В добавок, Россия назначает командующего объединенной группировкой войск во время войны, или когда будет существовать «прямая угроза агрессии», а заместителя командующего назначает Сухуми.
Наличие «угрозы прямой агрессии» определяется согласованным решением обеих сторон, точнее уполномоченных органов. В таком случаи, будет задействована объединенная группировка войск. Хотя, решение о применении данных войск на территории Абхазии, должно быть «согласовано» с главнокомандующим Вооруженных сил Абхазии.
Данный договор предусматривает модернизацию вооруженных сил и так же поставку современного вооружения, и Россия берет на себя обязательство на финансовое обеспечение этих мероприятий.
Более того, с учетом предложения абхазской стороны, что в течение двух лет с момента вхождения в силу договора должны быть приняты меры для совместной охраны не только т.н. границы с Грузией, но и других участков сухопутных и морских границ сепаратистского региона. В отличии от первоначального текста, окончательный проект не содержит формулировку о совместной охране воздушной границы.
Более того, договор уже не содержит пункта, предложенном Россией об осуществление «совместной» таможенной контроли над перемещением людей, транспорта и грузов на КПП при въезде в Абхазию, в том числе и в портах Абхазии. И итоге Сухуми и Москва договорились признать результаты таможенного контроля друг друга, если такой контроль осуществляется в соответствии с процедурами, которые установлены сторонами.[9]
Согласно окончательному проекту, Россия берет на себя обязательство по «принятию дополнительных мер», для упрощения процедур, необходимых с целью получения «гражданами Абхазии» российского гражданства. Первоначально проект Кремля также предусматривал упрощение процедур предоставления гражданства Абхазии гражданам Российской Федерации, но по просьбе абхазской стороны этот пункт был изъят из окончательного варианта. Сухуми опасается, что упрощение получение гражданства поможет приобрести имущества и вернуться в Абхазию тем грузинам, которые уехали в Россию во время вооруженного конфликта в 90-ых и в настоящее время являются гражданами РФ.[10]
В итоги, данный договор стирает почти все признаки государственности, так как суверенитет гос-ва определяется ее умением преследовать независимую внешнею политику, свободой выбирать свою внешнеполитическую судьбу, решением участвовать в тех и организациях, которые выгодны для данного гос-ва, контролю границ и так далее. Но реальность такого, что Абхазия становится не только тесно связанной с Россией, но и будет преследовать определенную линию по внешней политике и политике безопасности, которая будет определяться в Кремле.
Грузинские власти естественно называют договор нелегитимным и против принципов международного права, но все таки оценивают это как еще один шаг в сторону аннексии, подчеркивая, что сам процесс еще не завершен, так как Абхазия еще не вошла в состав России, как субъект РФ, в отличии, от Крымского сценария.
Не смотря на деликатность ситуации, особенно в начале, стало очевидно отсутствие единой позиции грузинского руководства. Представители правящей партии «Грузинская Мечта» верили, что суть проблемы в двухсторонних отношениях с Россией заключалась в провокационной риторике президента Саакашвили и его команды. Хотя время показало, что суть проблемы далеко не в этом, точнее не только в этом. Риторика существенно изменилась с приходом новой власти, к примеру в июне 2013 года премьер Иванишвили заявил: «мне сложно поверить, что стратегией России является оккупация ее соседей.»[11] Более того, была принята решение о возобновление экономических отношении с Россией, был создан формат Карасин – Абашидзе и грузинские спортсмены приняли участие в Сочинской олимпиаде, как жест выражающий готовность к сотрудничеству.
Официальная позиция Тбилиси менялась несколько раз за поледние два года. Летом 2014, когда начали обсуждать данный договор, премьер Гарибашвили отметил, что согласно его оценке ситуации, у России нет намерения на аннексию де факто территорий.[12] А когда текст уже был опубликован, премьер заявил, что данное соглашение противоречит стремлению абхазского народу к самоопределению[13], что получила крайне противоречивую оценку в Грузии. Использование данного термина в таком контексте может ставить Грузию в проигрышной ситуации и нанести вред как политики непризнания, так и самому процессу деокупации.
Однако, мы наблюдаем изменения позиции официального Тбилиси в ноябре 2014 года, тому свидетельствует выступление премьер министра в Брюсселе, где он заявил, что события в Украине продолжением августовской войны 2008 года[14]. Данное заявление меняет суть дела, более того Гарибашвили с сожалением отметил, что для него непонятно и необъяснима встречная позиция России на конструктивные и прагматичные шаги Грузии.
Позиции представителей парламентского большинства и исполнительной власти тоже расходятся. К примеру, Тина Хидашели заявила, что она до самого конца надеялась, что Сухуми будет стоять твердо и не допустит подписание данного соглашения.[15] А Паата Закареищвили отметил, что Россия была вынуждена пойти на такой шаг, на открытую агрессию, так как могла потерять влияние на Абхазию.[16] По словам министра, данный договор является вызовом и открывает для Грузии новые возможности. В частности, власти считают, что Москва проста перенесла Статус Кво на бумаге, чем поставила себя в крайне неудобное положение на ряду с кризисом в Украине. Данное обстоятельство выгодно для Грузии, так как намерения Кремля стали очевидны. Это является ответом на сближение Тбилиси с Евро-атлантическими структурами и руководства страны подтверждает бесповоротность данного курса.
Скорее всего, МИД Грузии был самым последовательным в своих заявлениях, используя все возможные платформы, включая министериал НАТО, ОБСЕ, СЕ и другие двухсторонние форматы. МИД Грузии так же рассматривает созыв Совета Безопасности ООН. В результате, с заявлениями о поддержке грузинской территориальной целостности выступили генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг и Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини. Сожалению, дынные заявления не имеют даже незначительного влияния на позицию Кремля.
В ответ на смягченную риторику и рапрошман в двухструнных отношениях, Москва активировала свою политику подписав соглашение о стратегическом партнерстве с Абхазией. Несмотря на то, что текс договора не говорит ничего существенно нового, что не было рассмотрено в предыдущих соглашениях, о которых говорится в начале стати, все таки он (договор) поставил интеграционный процесс в определенные рамки.
В итоге, время рапрошман подходит к концу. Можно объяснить поведение правительства наивностью, низким уровнем профессионализма или же желанием наладить двухсторонние отношения с Россией, но очевидно что, данная ситуация создает необходимость создания устойчивой и полномасштабной стратегии/политики к оккупированным территориям и переосмысления отношений с Кремлем.
______________________________________________________________________
[1] “Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи» между Российской Федерацией и Республикой Абхазия.”
[2] ibid
[3] ibid
[4] “Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Абхазия о совместных усилиях в охране государственной границы Республики Абхазия.”
[5] “Соглашение между Российской Федерацией И Республикой Абхазия Об Объединенной Российской Военной Базе На Территории Республики Абхазия.”
[6] “Соглашение между Правительством Российской Федерации И Правительством Республики Абхазия О Военно-Техническом Сотрудничестве.”
[7] “Договор Между Российской Федерацией И Республикой Абхазия О Союзничестве И Стратегическом Партнерстве.”
[8] ibid
[9] “Москва И Сухуми Подготовили К Подписанию Окончательный Проект Договора «о Союзничестве И Стратегическом Партнерстве».”
[10] Ibid.
[11] ივანიშვილი, “ივანიშვილი: ვერ ვიჯერებ, რომ რუსეთის სტრატეგია არის მეზობელი ქვეყნების ტერიტორიების დაპყრობა და ოკუპაცია.”
[12] Prime Minister Irakli Garibashvili in “BBC World News” Live Interview.
[13] ქველიაშვილი, “პრემიერი: არ მინდა დავიჯერო, რომ რუსეთი აპირებს ჩვენს პოლიტიკას ასეთი ნაბიჯით უპასუხოს.”
[14] “ღარიბაშვილი: უკრაინის მოვლენები 2008 წლის ომის გაგრძელებაა.”
[15] ქოქოშვილი, “ხიდაშელი: იმედს ვიტოვებდი, რომ სოხუმი უფრო მყარად დადგებოდა.”
[16] “პაატა ზაქარეიშვილი — მოსკოვმა შეთანხმების გაფორმების გადაწყვეტილება იმის გამო მიიღო, რომ აფხაზეთის დაკარგვის საფრთხე დაინახა.”
