Степан Гончаров
Исследователь, «Левада -Центр»
Выборы в Госдуму седьмого созыва прошли при самой низкой явке за всю новейшую историю России. По мнению самих россиян, выборы были «скучными», «предсказуемыми», «безальтернативными». Впрочем, по их словам, и до голосования не было интриги, ощущения возможности повлиять на будущее. Вполне возможно, что власти именно на это и делали ставку: многие были плохо информированы о месте голосования, о новой пропорциональной системе выборов. По мнению многих россиян, пропала праздничность ритуала голосования, чувство сопричастности к выбору власти. Если отчасти это была умышленная стратегия властей, то другим фактором, способствовавшим низкой явке, стали крайне вялые предвыборные кампании партий. Такая пассивность со стороны оппозиции может показаться странной, но на самом деле свидетельствует о том, что нет никакой программы действий альтернативной той, которую предлагает правящая элита. По сути, выборы в Государственные Думу воспринимаются гражданами как вотум доверия президенту. Низкая явка, низкий процент Единой России (некоторые эксперты вообще полагают, что до половины голосов за ЕР были вброшены) на фоне отсутствия конкуренции говорит о размывании «культа личности» В. Путина и постепенном возвращении к «докрымским» оценкам его фигуры. Раньше Путин воспринимался как герой и спаситель страны, а теперь начинает казаться просто уважаемым и крепким лидером, главный козырь которого – внешняя политика – уже не столь привлекателен на фоне экономических и социальных проблем.
Еще до начала активной фазы предвыборной подготовки в экспертной среде циркулировали слухи, что финансовое положение партии власти не столь уверенное, как раньше. Говорили, что с помощью смешанной системы и введения выборов по одномандатным округам, по сути привлечения регионального капитала, делаются попытки компенсировать нехватку федерального партийного бюджета. С задачей сохранения формальной стабильности системы Администрация президента справилась. Теперь три четверти мест в Государственной думе занимают сторонники Единой России. Правда, для того чтобы этого добиться, пришлось «заставить» граждан голосовать два раза в условиях безальтернативного политического выбора: по партийным спискам и за кандидата от одномандатного округа. Учитывая исходные преимущества партии власти, отрыв от других партий по количеству мест мог только усилиться. Но насколько это существенно, когда отсутствие реальной политической конкуренции приводит к преобладанию неинформированного голосования? Знакомство с программой партии или политиком происходят непосредственно на избирательном участке: дебаты смотрели 38% россиян (на 11 процентных пунктов меньше, чем в 2011 году). Избиратели руководствуются принципами выбора наименьшего зла и «лишь бы не было хуже», поэтому выбирают тех политиков, у кого есть административный ресурс и опыт работы, у кого есть поддержка референтного лица (в идеале – президента), кто не будет перестраивать систему заново. Люди не привыкли играть в азартные игры с государством: велик страх потерять больше, чем получить.
Фактически, это означает ориентацию на снижение собственных ожиданий под нажимом государства. Власти объясняют, что падение экономики и сопровождающие его проблемы: рост цен, отмена индексации пенсий, грядущее повышение налогов – неизбежные последствия борьбы России с внешними агрессорами и внутренними врагами. Проведение геополитических операций действительно некоторое время служило скрепляющим основанием для внутригосударственной стабильности. Активность на внешнеполитическом направлении существенно возросла именно после «смутных» 2011-2012 годов, когда общество (пусть не все, но тем не менее) было морально готово к тому, чтобы увидеть обновление власти. На пару лет этот вопрос был снят с общественной повестки дня, но неизбежно возникнет вновь. Вполне вероятно, что это произойдет совсем скоро. Чтобы так считать есть три причины.
Во-первых, внешнеполитическая стратегия может быть сколь угодно эффективной, но ее объединяющая сила зависит от того, как она воспринимается значительной частью общества. Присоединение Крыма и участие в конфликте на востоке Украины было значимо и волновало, поскольку вызывало страхи, что Россия может быть втянута в полноценный конфликт с Западом или с ближайшими странами. Украина – одна из самых близких России стран в культурном отношении. До сих пор около половины россиян (49%) считают русских и украинцев одним народом, а основной причиной конфликта – вмешательство США в сферу. Однако и эта тема не может привлекать внимание вечно. Летом 2015 года наметился спад интереса к событиям в Украине. Однако по странному совпадению именно в 2015 году началось широкомасштабное военное участие России в сирийской операции. Несмотря на это сирийская проблема несопоставима с украинской темы по степени значимости для россиян. Ежемесячные опросы показывают, что эта тема значима для 10%-15% россиян. Для сравнение: в разгар украинского кризиса конфликт на Донбассе волновал примерно треть россиян. Несомненно, что в глазах россиян военные успехи на территории Сирии придают нашей стране международный авторитет, но одно это уже не в состоянии поддерживать стабильность. Ближний Восток рассматривается как конфликтный регион, где сирийская гражданская война не кажется чем-то необычайным. Участие России видится гражданами как прагматическая военная операция по расширению сферы влияния, но не как борьба за существование. В этом и заключается главное отличие от украинского конфликта.
Во-вторых, основные проблемы россиян одновременно являются и претензиями к государству: социальная незащищенность и коррумпированность. Очевидно, что, поддерживая свой статус единственного агента, способного решать проблемы населения, государство загоняет себя в ловушку. Когда-нибудь оно просто окажется не в состоянии это делать, а рассчитывать на понимание граждан затруднительно, только на терпение. Лишь 14% россиян верят, что чиновники говорят правду, описывая положение дел в экономике, в здравоохранении, пенсионном обеспечении. Будучи лишенными возможности влиять на что-либо в своей стране, в своем городе, россияне не ощущают уверенности в завтрашнем дне. Их недоверие можно игнорировать лишь до тех пор, пока есть некий гарант стабильности, в роли которого сейчас выступает Владимир Путин. Для общества он скорее гарант того, что без него будет только хуже. Это позволяет удерживать его рейтинг на высоком уровне, но уже недостаточно, чтобы поддерживать высокие рейтинги других институтов власти: правительства России и Государственной думы. Оценка обстановки и ожидания не столь оптимистичны, как два года назад, и нет прежней уверенности, что власть в существующей конфигурации может вернуть веру в будущее.
В-третьих, образ Владимира Путина уже не такой сильный, как весной-летом 2014 года. Безусловно, на вопрос о доверии этому политику по-прежнему подавляющее большинство (82%) отвечает утвердительно. Но за этим одобрением больше не скрывается прежнее восхищение талантом лидера. На фоне того шоу, которое он устраивал российским зрителям, дерзко выступая против наших давних «врагов» – Европы и США, сегодняшние заявления смотрятся не очень эффектно. Даже такие резкие выпады, как заявление о выходе из договора о переработке плутония, не несут в себе мобилизующего потенциала. По словам участников дискуссий, он уже не вождь, а хозяин. Россияне уважают хозяина и пока не видят ему конкурентов. Но положение хозяина не уникально, а значит, люди начинают заглядывать в будущее. Мысль о том, что вместо него может появиться другой человек, уже не маргинальна. Тем более, что тема возраста и здоровья Путина поднимается всякий раз, когда заходит речь о том, что он может пойти на выборы в 2018 году. Иронично, что именно возраст, а не снижение уровня жизни или неспособность вычистить коррупцию – самое слабое место политика. Нередко можно услышать шутливое сравнение российской элиты с позднесоветской: «кремлевские старцы». Люди не хотят преуменьшить заслуги президента, но все чаще говорят о том, что ему пора отдохнуть после достойного труда на благо Родины.
Политолог Валерий Соловей высказал мысль, что внутри правительственных элит обсуждается вопрос создания «госсовета», где главную роль будет играть Владимир Путин, а должность президента станет номинальной. Удивительно, но незадолго до этого на групповых дискуссиях участники также предлагали наделить Путина статусом «советника», сняв с него часть полномочий. Возможно, окружение президента именно этим способом попытается решить проблему нарастающего кризиса власти.
